Мавзолей Августа в Риме. 28 г. до н.э.

...Шли последние годы жизни Августа. Фактическая власть все более переходила в руки Тиберия: он принимал иноземных послов, непосредственно руководил вооруженными силами, ему принадлежала честь подавления грозного восстания 6-9 гг. на Балканах, он сумел локализовать последствия потери зарейнской Германии и гибели трех легионов в 9 году. Но Август был человеком, которого полностью подчинить своей воле не мог никто, не удалось это и Ливии. А в это время появляются пока еще малозначительные симптомы того, что принцепс, расточая Тиберию лесть и устно и письменно, начинает задумываться над альтернативным вариантом. В конце восстания 6-9 гг. Тиберия на посту главнокомандующего римскими войсками на Балканах сменил Германик, и, хотя дебют молодого военачальника оказался не особенно удачным, карьера Германика движется к зениту: он назначаетстоя командующим Рейнской армией (восемь легионов - крупнейшая войсковая группировка Империи!). Август колеблется, не сделать ли своим наследником его вместо Тиберия, но определенного решения пока не принимает. Появляются и другие признаки постепенного изменения позиции принцепса: его дочь переводится с острова на материк, условия ее содержания улучшаются. Наконец - и это было самым опасным - до Ливии дошли сведения о строго засекреченном свидании Августа с Агриппой Постумом, во время которого будто бы произошло примирение деда с внуком. Медлить было нельзя - и летом 14 г. Август неожиданно заболевает. Один (правда, поздний) источник прямо указывает, что он был отравлен Ливией, которая страшилась возвращения Агриппы Постума, решение о чем император будто бы уже принял. Абсолютная достоверность этой версии сомнительна, но не исключено, что течение его болезни было действительно "откорректировано" по воле Ливии с тем, чтобы его завещание, последний вариант которого был составлен 3 апреля 13 г., осталось неизменным. Начало этого документа, обнародованного после смерти Августа, гласило: "Так как жестокая судьба лишила меня моих сыновей Гая и Луция, наследником моим... пусть будет Тиберий Цезарь". Ливия добилась своего...

Статуя Императора Августа

..."Первым злодеянием нового принципата" назвал Тацит немедленное убийство Агриппы Постума. Тиберий сразу отмежевался от уничтожения своего поверженного соперника: когда убийца, центурион преторианской гвардии, доложил, как предписывал военный устав, об исполнении приказания, новый император ответил, что ничего не приказывал и что центурион должен отчитаться перед высшей государственной инстанцией-сенатом. Правда, дело было быстро замято, сенат его не обсуждал. Общественное мнение обвиняло Тиберия в самом гнусном лицемерии, считая виновниками гибели последнего внука Августа именно нового принцепса и его мать. Напротив, некоторые историки в наше время доказывают, что Ливия и Тиберий были непричастны к этому злодеянию-распоряжение об убийстве Агриппы, мол, оставил сам Август. Попытаемся разобраться в этом непростом деле, одной из первых "тайн императорской власти" Рима.

Сначала ограничимся установлением бесспорных фактов. Ясно, что существовал письменный приказ об убийстве, подписанный Августом. После смерти принцепса руководитель его аппарата Саллюстий Крисп (между прочим, племянник и приемный сын знаменитого историка) направил это предписание военному трибуну преторианцев, начальнику охранявшей Агриппу Постума стражи. Тот отдал соответствующее распоряжение центуриону, и ничего не подозревавший внук Августа был умерщвлен, причем об его участи сожалел даже убийца. Спонтанная реакция Тиберия на рапорт центуриона, похоже, доказывает, что он действительно не знал об этом деле. Напротив, утверждение о непричастности Ливии может вызвать только улыбку - если под приказом об убийстве и стояла подлинная подпись Августа, то, образно выражаясь, рукой его водила Ливия. По-своему это было строго логично - Агриппа действительно не имел права жить после смерти Августа - по соображениям государственной безопасности, особенно если понимать под таковой безопасность ее и Тиберия. Еще при жизни Августа были раскрыты два заговора, инициаторы которых намеревались похитить Агриппу и Юлию из-под стражи и доставить их к армии, явно рассчитывая на воспитанную у легионов и "глубоко укоренившуюся любовь к Цезарям". А по смерти Августа раб Агриппы Постума Клемент "с несвойственной рабской душе отвагою" (Тацит) решил выкрасть своего господина и доставить его к Рейнской армии. Опоздав на Планазию - Агриппу успели убить, Клемент, похожий на него внешностью и возрастом (не был ли его отцом сам Август, любивший развлекаться с юными невольницами?), выкрал урну с прахом господина и... выдал себя за внука Августа, чудесным образом спасшегося от гибели. Он успел собрать значительный отряд сторонников, пока "министр госбезопасности" Саллюстий Крисп не организовал его похищение и доставку в императорский дворец. На вопрос Тиберия, как же он умудрился стать Агриппой, тот ответил: "Так же, как ты - Цезарем". После жесточайших пыток Лже-Агриппа был тайно умерщвлен и труп его также тайно был вынесен из дворца. Эта завеса глубокой секретности доказывает как то, какую опасность для Тиберия представил бы бы подлинный Агриппа Постум, так и то, что его двойник не был обычным рабом.

Хотя мать сделала все, чтобы Тиберий сразу взял в руки реальные рычаги управления и с этой целью даже распускала слухи об улучшении состояния Августа, когда последний был уже мертв, ситуация передачи власти от старого правителя новому была все еще слишком необычной (старики вспоминали убийство Юлия Цезаря, когда, по выражению Тацита, "столь несчастливо была возвращена свобода"). Тиберий уже после обнародования завещания Августа долго не соглашался принять от сената верховную власть, хотя, как иронически заметил тот же Тацит, в действительности не проявлял медлительности ни в чем, кроме речей. Причиной такого поведения была исключительная сложность обстановки: "Я держу волка за уши", - говорил в те дни сам Тиберий, и этому высказыванию нельзя отказать в меткости. Самым опасным было то, что взбунтовались легионы на Рейне и Дунае, причем Рейнская армия прямо отказалась признать Тиберия императором и предложила верховную власть Германику. Если бы последний не приложил прямо-таки героические усилия (вплоть до угрозы самоубийства), чтобы привести войска к присяге Тиберию, дело могло принять непредсказуемый оборот.

Когда ситуация стала нормализовываться, на Тиберия и Ливию¹¹ обрушился мутный поток и самой низкопробной, и изощренной лести. В частности, было предложено переименовать месяцы сентябрь и октябрь в тиберий и ливий. Тиберий отказался, съязвив: "А что вы будете делать, когда у вас станет тринадцать цезарей?" Что же касается Ливии, то она, сыграв ключевую роль в приведении сына к власти, явно была намерена разделить с ним бремя управления государством. Но намерения вдовствующей императрицы натолкнулись на неожиданное препятствие - таковым явился сам Тиберий. Человек уже немолодой и крайне самолюбивый, он, конечно, сознавал, чем обязан матери, но неимоверно тяготился необходимостью постоянно проявлять эту благодарность. Тиберий оскорбился, когда, сенат (!) предложил официально именовать его не только "сын божественного Августа", но и "сын Ливии". Он твердо решил "поставить на место" мать и не допустить, чтобы она в любой форме стала его соправительницей. "Поэтому он не допустил, чтобы ее величали "матерью отечества" и чтобы ей оказывали от государства великие почести, напротив, он не раз увещевал ее не вмешиваться в важные дела, которые женщинам не к лицу..." (Светоний).

Ливия болезненно переживала метаморфозу, происшедшую с ее сыном, пыталась протестовать, открыто и многократно напоминая ему, что именно она возвела его на трен, но Тиберий стоял на своем. Полного разрыва между ними не произошло: для Ливии идти на это было бессмысленно и опасно - она сама устранила с его пути всех соперников, Тиберий же, особенно поначалу, нуждался в советах матери по многим важным проблемам. Но постепенно отчуждение становилось все более глубоким, пока они вообще не перестали видеться. Правда, ходатайства Ливии за ее знакомых, как правило, удовлетворялись (иногда со скрипом), ее подруг, как выразился Тацит, "дружба Августы ставила выше законов", но и только. Тем не менее само ее существование ставило моральную преграду самовластию Тиберия, и лишь после ее кончины террор с полной силой обрушился на римскую аристократию, не обойдя и императорскую фамилию.

...Ливия умерла в 29 г., на пятнадцать лет пережив своего супруга. Тиберий, уже несколько лет как обосновавшийся на Капри, на ее похороны не приехал...

Сноски:

¹¹ По завещанию мужа Ливия посмертно удочерялась им и получала имя Юлии Августы. Подлинная же Юлия, дочь Августа, умерла вскоре после прихода к власти своего бывшего мужа и убийства Агриппы Постума, последнего ее сына и последней надежды. Есть основания считать что об ее скорой смерти тоже позаботились.